Цикл рассказов «Электромотор наглости»

Константин РЫЛЁВ

ЭЛЕКТРОМОТОР НАГЛОСТИ

          Если контрольные - большое зло, то курсовые - вселенское. Но среди вселенского зла, абсолютное - курсовые по теоретической механике.

          Нужно зафиксировать на бумаге 12 положений двигающихся какого-то механизма-редуктора, с его коленцами и шарнирами, да еще подобрать к нему двигатель, чтобы все это заработало - задача, которую так и хочется отложить до конца семестра. А в этом самом конце уже совершенно нет времени.

          Проснувшись в одно из чистых и свежих весенних утр, я в панике кинулся на консультацию. Мое задание было - некий «толкатель». Это было хилое, паукообразное создание с огромными, тоненькими ломающимися ножками. Вероятно, когда дергалась эта штука, он спихивала с конвейера спичечные коробки.

          Занятие вел Алексей Адамович Бесполый. Это был высокий сутулый человек с длинными волосами художника-авангардиста и тревожными  глазами. Несмотря на то, что человеком он был, в принципе, добродушным - характер имел каучуковый. Целые делегации и группы, которые толпясь начинали давить на Бесполого, упруго откидывались назад. Тут нужна была длительная осада.

          Кое-как начертив своего «краба-толкателя», я обозначил 12 его любимых положений в пространстве. Не думаю, чтоб ему взбрело в голову начать шевелиться, при своей эфемерности он мог развалиться.

          К Алексею Адамовичу двигался конвейер девиц. Они совали ему свои ватманы, он что-то черкал там (причем, гад, шариковой ручкой, дабы все заново переделали) и очередная барышня с зареванной мордой скрывалась в дверях.

          Нашел, чем испугать меня, гражданин Бесполый. Учитывая, что я и так на бумаге развожу качественную грязь, его две-три капли чернил картину не изменят. Поэтому, если барышни, дойдя до конца конвейера, уносились домой, то я, получив порцию исправлений, тут же сел за первую парту, вытер замечания резинкой, переделал и опять встал в хвост очереди.

          Ну бумага, естественно, стала лохматой в нескольких местах. А что он хотел?

          Снова обнаружив меня перед своими очами, Алексей Адамович открыл было рот для возмущения, но я бодро опередил его:

          - Я уже исправил. Проверьте.

          Ошеломленно он опять уперся глазами в чертежец, слегка потерявший товарный вид и обратно начал его остервенело черкать. Ага, значит ты, «бесполая редиска», не все ошибки обнаружил раньше? Хорошо же!

          Я взял резинку и снова стал драть ни в чем неповинный белый ватман, все более напоминающий местами серую поношенную замшу...

          С каждой новой консультацией мой чертеж приобретал все больше и больше черт махрового полотенца для ног. Но чем с большим остервенением Бесполый заливал его чернилами, тем с большим упорством я старался сохранить ватману жизнь. Дошло до того, что в двух-трех местах я попросту дотер до дыр. Я почувствовал, что он, как древний шедевр живописи, стал разваливаться. Надо что-то делать. Не смотреть же спокойно на эту агонию. Дома я закрепил трещины с изнанки чертежа - изолентой. В целом он стал похож на окно военного времени, скрепленное полосками, дабы оно не пострадало от бомбежек.

          Когда Бесполый несколько резковато развернул полотно эпохи, оно, к его удивлению, провисло посередине. А когда он на спине несчастного обнаружил синие полиэстероловые полосы изоленты, он что-то было хотел сказать, но я опять опередил его:

          - Зато все правильно.

          Вероятно чуть-чуть свихнувшись, Бесполый полотенце подписал.

          Однако моя наглость не идет ни в какое сравнение со способностями одного пухлого типа. Тип явился на экзамен вообще без альбома эскизов с пояснениями (в просторечии называющиеся «пояснение») и двух чертежей.

          Рядом с Алексеем Адамовичем уже высилась объемистая куча сданных работ. Пухлый, устроившись за первой партой, потихонечку увел замечательный комплект одной отстрелявшейся отличницы. Затем, разместившись за последней партой, он пятнадцать минут уничтожал священную  подпись Бесполого. И тут же к нему подвалил сдавать. С такой наглостью - счастье впрок запасать можно!

          Алексей Адамович с язвительной ухмылкой обратил внимание на то, что место, где должна стоять его подпись, было подозрительно прозрачно-синим и шелушащимся. Он сказал:

          - Здесь, кажется, стерто?

          Я затаился: что же скажет пухлый? Это почти провал. Но то, что он ответил, меня потрясло.

          - Вы посмотрите внимательнее, - словно тяжелую пушку, выкатил он губу, - там везде кажется, что стерто. Вы понимаете, ВЕЗДЕ.

          Трудно понять, как этот аргумент подействовал и еще более сложно представить, какой он вызвал мыслительный процесс в черепе у препода. Может, он прикинул, если в одном месте ему показалось все стерто, - то это точно мошенничество. А если везде, значит, наверняка, случайность. Брак бумаги. Сработал принцип: когда крадут по килограмму - сразу за руку хватают, а если тоннами - никто не заметит.

          Так или иначе, трюк проканал. Убедившись, что все действительно покарябано, Алексей Адамович расписался на все тех же листах, где ставил свою подпись два часа назад. Однако ставил почему-то «четыре», а не «пятерки», как отличнице.

Выходя, пухлый торжествующе кивнул мне. Вот, мол, как надо. Да, так я не мог...

К замечательному толкателю нужно было еще подобрать двигатель, чтоб он, это самое - толкал.

          Цейтнот! У кого-то перехватив чертежик с движком, я быстренько скопировал его в библиотеке. Это был элкектромотор-гигант. Он занимался весь чертеж в масштабе один к одному. Силища!

          На заключительном экзамене присутствовала целая комиссия из трех преподов: Бесполого, Качалкина и Штанина.

          Публика была в курсе, что я к эфемерному толкателю спичечных коробков подобрал движок, при помощи которого можно было спихивать в кювет груженые самосвалы. Когда я подрулил к троице - толпа затаилась. Сейчас начнется финальная сцена из фильма «Апокалипсис»!

          Я быстренько раздал чертежи. Бесполому, который сидел слева, я, конечно, отдал свое легендарное полотенце с толкателем, а Штанину, который восседал справа - всучил двигатель от электровоза. Они погрузились в изучение. Качалкин посередине вообще был занят собой и заполнял какие-то таблички.

          Двум гениям по бокам не пришло в головы обменяться половинками и цепной урановой реакции - не  произошло. Взрыва не состоялось. Операция удалась! Вера в себя у меня утроилась. Я подбирался к уровню пухлого.

          К финалу разборок двое преподов уже удалились. Бесполый возился с группкой оставшихся ,еще больших ублюдков чем я, крича, что через два часа ему ехать к командировку. Именно тут заявился самый конченный ублюдок - Вася Рябчук.

          Это был маленький парнишка с монголо-крестьянским лицом. Родом он был из Винницы. Вася был старше всех нас на несколько лет. В институт он поступил (по его собственному утверждению) - на спор.  Учитывая его армейские заслуги (по его же признанию - «два года шланга протравил») ему поставили три «тройки» и «четверку».Спор он выиграл.

          Но дальше оказалось самое забавное - ветеран Вася напрочь отказывался идти к доске. Когда удивленный препод его спрашивал почему, Вася неизменно отвечал:

          - У меня шесть лет отрыва.

          - Отрыва от чего? - еще больше недоумевал тот.

          - От школы, - веско добавлял Вася.

          Какое-то время это срабатывало. Когда первокурсники, расслабившись после школы, понахватали по две-три «двойки» - вся группа была собрана для прочистки мозгов куратором. Разговор был крут:

          - Ты получил уже три «двойки». Что ты думаешь делать? - сурово топорща усы, вопрошал наставник.

          - Думаю, как бы исправить... Расписание консультаций я узнавал... - жалко блеял провинившийся.

          - Замечательно, - удовлетворялся куратор и переходил к следующему. Постепенно он добрался до Васи.

          - Ты получил уже семь «двоек»! - прогремел он. - Что ты думаешь делать?

          - Я вот думаю, - ответил Вася, - как бы еще не получить.

          Фраза стала популярной. И вот явился автор. За сутки он уже тоже кое-что содрал, но так как не любил писать, вместо сорока страниц полагающихся на «пояснение», Вася испохабил двадцать. Он сел за последнюю парту и грустно поведал мне эту проблему.

Так как вера в себя во мне продолжала клокотать - я активно ввязался в это дельце.

          - Клей есть? - спросил я его.

          - Есть, - удивленно пробубнил он.

          - Давай.

          Он вытащил тюбик «ПВА».

          - Все равно твою ерунду никто читать не будет. Но на количество страниц внимание обратят. Где пояснение?

          Я взял у него альбомчик и плеснул туда клею в четырех-пяти местах. Вася обалдел. Стерев резинкой старую нумерацию страниц, я выстроил такой цифровой ряд: 1, 2, 4, 8, 15, 21.., 32, 39. Последняя была у меня 43. Три страницы для запасу. Естественно, в самых огромных промежутках я клея не жалел особенно.

          - Как только, - инструктировал я Васю, - Бесполый начнет спрашивать тебя, что это за безобразие, сразу начинай скулить, что у тебя случайно опрокинулся клей...

          Через двадцать минут, когда Алексей Адамович начал собирать вещички, по условленному сигналу из засады выскочил Вася, тряся чертежами и пояснением.

          - Я уезжаю в командировку, - попытался отбиться Бесполый.

          - Алексей Адамович, Алексей Адамович, - заблажил Вася как профессиональный плакальщик, типа: «Да на кого ж вы нас покидайте!» - Где же я вас потом найду. У меня все подготовлено.

          Бесполый бросил портфель и стал по быстрому брезгливо смотреть на чертежи. Так же скоро он попытался пролистать пояснение, но почему-то оно не перелистывалось, а через две-три страницы переваливалось громадными пластами. Когда он попытался разлепить листики - естественно, ничего не вышло. «ПВА» - вещь крепкая.

          - Что это за безобразие, - пробормотал Бесполый.

          - Да вы понимаете, Алексей Адамович, разлился...

          Это был даже не скулеж. Это был отчаянный крик чайки, беспомощно летающей в океане над нефтяным пятном.

          Через пять минут в аудитории мы остались с ним вдвоем. В его зачетке звездой горела «тройка». Пухлый бы мной гордился!

Главная

Обратно

Дальше